Дверь премерзко скрипнула, когда парень мягким толчком прикрыл её за собой, направившись к лавке. На улице было не очень много людей, но все они вместе воспринимались как неоднородная масса. Толпа… суетная и гудящая… Глаза б мои всего этого не видели, - скучающе посетовал юноша. Неторопливым шагом Доминик шёл по досконально изученному короткому маршруту с закрытыми глазами, ориентируясь по слуху, чтобы не столкнуться ни с кем. Слух его был отменным для человека; ни столько его острота, сколько умение распознавать все получаемые с его помощью сигналы. Человек «летучая мышь».  Отличной являлась и координация движений: используя только слух и мышечное чувство, юноша ступал мягко, уверенно, в ровном темпе, сохраняя полное равновесие. Невозможно было предположение, что этот парень идёт, не видя. Отросшая до линии губ густая каштановая чёлка скрывала верхнюю часть лица, что было приятно для Ника. Он не любил смотреть на людскую массу, он не выносил их взглядов на себе. Да, он вырос здесь, но тем более постыло ежедневно проходить по приевшимся местам и терпеть неменяющиеся ни на йоту любезности. Парень раздосадовано вздохнул.
Да, снова… каждый день… и сегодня тоже ничего не изменится… совсем ничего; и никогда. Потому что я ничего не сделаю для перемен. А, в таком случае, моё желание не имеет ни малейшего значения. Доминик провалился в монотонность звуков, слившись с гомоном деревни и постепенно уходя в себя. Он не заметил, как пролетел день за работой. Давно уже не замечал таких скучных и пустых вещей. Бессмысленная жизнь, бесцельная. Какая-то неживая, ненастоящая, пресная… Только приятно ощутимая боль в мышцах рук давала вспомнить живость плоти и крови. Ник усмехнулся, пошевелив в воздухе пальцами. Сегодня нет желания идти домой… Зайти что ли в трактир?